Ну так, в чём же здесь недостоверность? «У меня секретов нет, слушайте детишки», – как сказал когда-то Маяковский. (Эх,жалко, что не Самуил Маршак, а то был бы повод высказаться о таком своеобразном сочетании имени и фамилии. Если бы его не вдалбливали с детских лет, то обязательно подумал бы, что речь идёт об иностранце – каком-нибудь израильтянине, например). Ну, для начала, враньё заложено сразу в двух датах. Во-первых, королева Шотландии была обезглавлена не семнадцатого, а восьмого февраля 1587 года. А во-вторых, это письмо было написано 24 ноября 1856 года, то есть почти за три месяца до дня смерти. И в день написания письма Мария Стюарт не могла знать о том, что её предадут казни, ведь смертный приговор, хотя и был вынесен судом 25 октября 1586 года, был подписан королевой Англии лишь за неделю до трагической развязки – 1 февраля 1587 года. Более того, не подписанный приговор был предан гласности лишь в декабре 1856 года, а до этого (и даже после) королева Елизавета могла и даже хотела его отменить. Кто-то спросит: «Ну и что такого особливого в неправильных датах»? А я отвечу – на основании того, что письмо писалось, якобы, в ночь перед казнью, выносится неверное суждение об отношении Марии к своему столу. Дескать, она была так трепетна по отношению к нему, что за несколько часов до экзекуции писала (а значит – думала, беспокоилась) об этом, а не о чём-то более важном, насущном, вечном и пр. Иными словами, нас настойчиво приучают к мысли о том, что шотландская королева безумно любила бильярд и не могла о нём не думать даже в столь трагически часы. Именно об этом прямо говорит и другая лживая информация, представленная Леманом и теми, чьи имена были выше перечислены. Все они утверждают, что в письме Мария Стюарт просит подыскать другое место для своего стола. Кстати, а зачем нужно перевозить стол в иное место? Мне, например, не ясно. А вот кто-то (извиняюсь что запамятовал, но где-то об этом читал) убеждённо высказывал версию, что Мария, дескать, переживала о том, что до сих пор стол находился в очень влажном помещении, и это крайне вредно для него. Откуда это всё? Что за больная фантазия? Ведь ни о чем подобном речи в письме вовсе не идёт. На самом деле, единственный раз упоминая стол,  Мария Стюарт жалуется своему духовнику – архиепископу Глазго – на то, что тюремщики забрали у неё стол, объяснив это тем, что у неё больше не будет времени для упражнений и развлечений. Хотите удостовериться в этом? Тогда не поленитесь и самостоятельно покопайтесь с переводом выдержки из письма, которую я здесь приведу:

«Après ces propos, voyant que mes pauvres serviteurs n'y voulaient mettre la main, et que tous le refusaient hardiment, même les pauvres filles criant tout haut vengeance sur lui et sa compagnie, il appela sept ou huit satellites, et ayant fait abattre le dais, s'assit et se couvrit; et puis me dit qu'il n'était plus temps d'exercice et passe-temps pour moi, et pour ce il falloir ôter une table de billard. – Je dis que, grâces à Dieu, je ne m'y étais jamais ébattue depuis l'avoir fait dresser, et qu’ils m’avaient donné assez d'autres occupations».

Кстати, до революции тоже были отмечены случаи следования след в след за Леманом. Именно так в 1912 году поступил А.Иванов, практически дословно переписавший информацию Лемана о Марии Стюарт. Но были и другие примеры. В частности, анонимный автор, напечатавший свой труд в типографии А.Траншеля, оказался весьма грамотным – он сказал лишь о том, что в письмах Марии Стюарт упоминается бильярдный стол; вполне возможно, он был в курсе конкретного содержания писем и не хотел своими словами разоблачать Лемана. Правда, следует отметить, что даже и он каким-то способом попался в западню о написании письма непосредственно перед казнью.

Справедливо будет всё же задаться вопросами: «А что же Леман? Откуда он взял недостоверную информацию? Ведь не мог же он нести отсебятину?!» Безусловно, Леман откуда-то почерпнул эти сведения. Только, почему он их не перепроверил? Загадка. Во всяком случае, среди старой зарубежной бильярдной литературы мне не удалось найти те книги, откуда Леман мог бы «списать» ошибочные сведения в полном объеме. Пожалуй, лишь частично такие ляпы обнаружились у Майкла Фелана и его прямых последователей. Так, Фелан в своей второй книге The Game of Billiards (1859) говорит, что Мария написала письмо в ночь перед казнью, но говорила, всё же, она о том, что только что отобрали стол, и это она рассматривает как подготовительный шаг к ее казни. То же самое говорит и Сэмьюл Мэй (1867) – по построению фраз очень похоже, что его текст «сдут» у Фелана. В книжонке Gleanings from the History of Billiards, выпущенной компанией Brunswick-Balke-Collender (1896), опять можно наблюдать то же самое – и не удивительно, ведь Хью Коллендер был женат на старшей дочери Фелана, а Фелан с Коллендером в прошлом (до смерти Фелана) были совладельцами компании Phelan & Collender. Аналогичная информация имеется и в книге A Complete Hand-Book of Standard Rules of all the Prominent Games of Billiards and Pool (1908), выпущенной компанией Bruswick-Balke-Collender.

В завершение расскажу ещё об одном маленьком «мифчике», связанном со столом Марии Стюарт. Только, в этом случае слово «миф» нужно трактовать как «не подтверждённую и не опровергнутую легенду». В опубликованных записях, сделанных придворным хронистом и современником Марии Стюарт Пьером де Бурдейль, сеньором Брантомом, есть упоминания о том, что после казни обезглавленное и окровавленное тело Марии Стюарт накрыли бильярдным сукном, сорванным с её стола. Для желающих привожу текст из первоисточника:

«Après qu’il en eut fait ce qu’il voulait, le corpsfut porté en une chambre soignante celle de ses serviteurs, bien fermée, de peur qu’ils n’y entrassent pour lui faire aucuns pieux et bons offices; ce qui leur augmenta et doubla leur ennui, car ils la voyoient par un trou au travers, à demi couverte d’un drap de bure, qu’on avait arraché de la table du jeu de son billard. Quelle méchanceté, voire animosité et indignité de ne lui en avoir voulu accepter un noir, un peu plus digne d'elle»!

Говоря о том, что у Лемана нашлось немало "последователей", которые слепо повторили сказанные самим (!) А.И. слова, забыл упомянуть еще один солидный источник. Оказывается, что так поступили даже Ф.А.Брокгауз и И.А.Ефрон, которые в своем Энциклопедическом словаре, изданном в 1892 году в Санкт-Петербурге, пишут: «Мария Стюарт в день своей трагической смерти (17 февраля 1587 г.) высказывает в письме к глазговскому архиепископу заботу о своём бильярде (une table billard)». Однако, в Новом энциклопедическом словаре (1912 года) этой фразы с упоминанием Марии уже нет (хотя при этом всё остальное от Лемана, касающееся истории бильярдной игры, осталось на месте). Как же это понимать? Представляется, что Брокгауз и Ефрон всё же заметили ранее допущенный ляп (или, по крайней мере, засомневались) и посчитали правильным просто вымарать эти строчки. И правильно сделали.